Повлияет ли дело Перизат Кайрат на благотворительность в Казахстане?
Несмотря на то что суд поставил точку в деле Перизат Кайрат, приговорив её к 10 годам лишения свободы за хищения, совершённые под видом благотворительности, у профессионального сообщества остались вопросы к этой истории и опасения, что она может отразиться на всей системе благотворительности в Казахстане.
Корреспондент Tengrinews.kz выясняла, какие риски выявило это громкое дело, можно ли проверить того, кому жертвуешь деньги, где проходит граница ответственности для фондов и жертвователей, а ещё — разыскала семью, которой удалось собрать миллиард тенге на лечение ребёнка, и они рассказали, через что им пришлось пройти, как они отчитались о сборе и что сделали с оставшимися деньгами.
Дело Перизат Кайрат оказалось настолько громким, что на его фоне практически незаметной оказалась другая похожая история. В Астане родители ребёнка, которому требовалось 6,4 миллиона тенге на лечение, обратились за помощью к жителям Казахстана. В итоге они собрали больше миллиарда тенге. Оплатили лечение ребёнка, но остальные деньги использовали на личные нужды: недвижимость, автомобили и даже ставки в букмекерских конторах. Сейчас это дело передано в суд.
"По версии следствия, видеоролики с участием ребёнка, эмоциональные посты и агрессивная таргетированная реклама через Instagram и Facebook затронули чувства десятков тысяч казахстанцев. Пользуясь доверием и чувством сострадания граждан, супруги собрали пожертвования на сумму свыше 1,3 миллиарда тенге", — сообщило по этому поводу Агентство по финансовому мониторингу.
Редакция разыскала ещё одну семью, которой удалось собрать миллиард на лечение ребёнка. И там — совсем другая история, которую мы расскажем чуть позже.
И увы, ни дело Кайрат, ни история из Астаны не единственные скандалы, которые произошли в благотворительной сфере Казахстана за последние годы. И каждый такой скандал наносит большой урон репутации благотворителей.
Аружан Саин, основательница Добровольного общества "Милосердие" (ДОМ) и экс-уполномоченная по правам ребёнка в Казахстане, считает, что ответственность за них несут все участники благотворительного процесса.
"Мошенничество всегда было и будет, защититься от него можно только нам самим. Зайдя на сайт фонда Перизат Кайрат, можно было убедиться, что там вообще нет никаких отчётов, но люди всё равно перечисляли деньги. Значит, вина и на тех, кто отправлял пожертвования, не задавая вопросов. Необходимо больше времени уделять тому, чтобы понять, что это за фонд, сверять его деятельность с действующим законодательством", — объясняет она.
Аружан Саин, фото предоставлено спикером
Саин говорит, что не снимает ответственности и с себя:
"Я знала про этот фонд, но не думала, что они собирают такие суммы. На мне тоже есть вина, потому что мы промолчали. Не хотели лезть в чужую работу, думали, нам скажут, мол, вы завидуете, что кто-то больше вас собирает. Теперь ужасно противно и неприятно, эта ситуация привела к подрыву доверия. В итоге без помощи могут остаться те, кто без неё просто не выживет".
"Дело Кайрат стало неизбежным уроком для всех"
Мысль о том, что жертвователи действительно собирают мало информации о тех, кому отдают крупные суммы денег, звучит на фоне новостей о деле Кайрат постоянно. Специалисты, которые много лет работают в благотворительности, указывают на самые разные красные флаги, которые сопровождали этот злополучный фонд, но на которые мало кто обращал внимание.
"Лайфхак для тех, у кого чешутся руки отдать свои кровные в какой-либо фонд. Существует простой способ проверки всех общественных организаций - база данных НПО", — написала на своей странице в Facebook Гульнара Кунирова, президент Ассоциации паллиативной помощи Казахстана.
И далее в своём посте она даёт действительно подробную инструкцию для тех, кто хочет жертвовать ответственно:
"Из года в год в аккурат до 1 апреля все ОФ, ОО, БФ, ЧФ и прочие организации, осуществляющие общественно полезную, в том числе благотворительную деятельность, должны публиковать свои годовые отчёты на сайте. Не то что должны, но если организация заботится о своей репутации, то это крайне желательно. Что мы благополучно и делаем с момента появления этой базы данных НПО. Реализованные проекты, цели, задачи, суммы, спонсоры, партнёры и т. д. — всё это находится в открытом доступе. Можно смотреть и предыдущие годы. Здесь: https://esep.govtec.kz/npo. Фонда Перизат Кайрат там ни разу не ночевало, кстати".
Адель Оразалинова, известная казахская телеведущая и волонтёр с большим опытом, говорит: дело Кайрат стало уроком для всех, в том числе и для людей, которые жертвуют свои деньги:
"Благотворительность — это та зона, где любое доверие должно подкрепляться отчётностью, прозрачностью и наличием гарантов. Всё должно работать только тогда, когда задействованы все, а не так, что "я просто закинул деньги, очистил карму, а дальше всё равно". Донесли потом этот кулёк конфет до детей в детдоме или нет — это уже не на твоей совести. И это безответственность".
По закону благотворительные организации в Казахстане действительно обязаны публиковать отчётность о поступающих на счета средствах и о целях, на которые их тратят. Там же должны быть указаны административные расходы организации и зарплаты сотрудников. Однако за нарушение этих правил в Кодексе об административных правонарушениях предусмотрено только предупреждение или небольшие штрафы.
Татьяна Голубцова, руководительница Дома медиаграмотности в Казахстане и эксперт ЮНЕСКО по медийной и информационной грамотности, уверена, что медиаграмотность должна распространяться и на жертвователей. То есть люди должны понимать, кому и на что они дают деньги, проверять информацию о фондах, о тех, кто объявляет сборы.
Хотя она признаёт, что отслеживать, как расходуются средства, практически невозможно:
"Мы во время пандемии коронавируса пытались проверить работу благотворительных фондов, подходили к этому с экспертной позиции. Например, отслеживали, как и куда поступают средства, собранные на лечение. И в итоге выяснялось, что деньги всё равно поступают либо на личные счета, например, родителей, либо на счёт благотворительной организации. Но даже в таких случаях толком нет прозрачности", — объясняет Голубцова.
По её словам, после тщетных попыток проконтролировать расход средств она решила жертвовать только тем организациям, с сотрудниками которых лично знакома и за деятельностью которых давно следит.
Татьяна Голубцова, фото из социальных сетей
О том, что в благотворительной сфере Казахстана следует быть крайне внимательным, говорит и Саин. По её словам, люди приходили в ДОМ и утверждали, что у них больной ребёнок и им нужны деньги. Как и всегда в этом фонде, у них просили документы для проверки. Иногда после такого запроса обратившиеся просто исчезали.
Были и другие случаи: родители могли представить все необходимые документы, но исчезали сразу после того, как узнавали, что фонд будет перечислять деньги напрямую в больницу, а не выдавать их на руки.
"Обратите внимание, что можно представить все необходимые документы, но всё равно обмануть. Поэтому к нам в фонд часто обращаются люди, которые хотят оказать помощь, чтобы мы помогли им проверить документы. Мы не берём деньги за такие консультации. Мы всё смотрим, проверяем и подтверждаем. Мы делаем это, чтобы люди не нарвались на мошенников и чтобы другие дети не лишались поддержки из-за чьей-то нечестности", — объясняет Аружан Саин.
Все ждут супергероя
Впрочем, история Перизат Кайрат не могла произойти только из-за доверчивости благотворителей и коварности организаторов. Дело Кайрат — это симптом системных проблем и отсутствия реального контроля. Об этом упоминают и эксперты, с которыми мы поговорили.
"Почему малый бизнес, например, штурмуют; перепроверяют фонды, общественные организации, которые реально работают? А тут такой волшебный фонд, которому все давали такие огромные суммы. Это очень странно", — рассуждает волонтёр, общественница и телеведущая Адель Оразалинова.
Адель Оразалинова, фото из социальных сетей
Она объясняет: представить себе ситуацию, в которой кто-то просто приходит в банк, международную организацию или коммерческую структуру и просит 20 миллионов тенге, невозможно. А в суде над Перизат Кайрат озвучивали такие случаи.
"Перизат лично забирала деньги китайскими сумками" — свидетель в суде
Адель объясняет: даже если человек, который обратился за помощью, лично знаком с кем-то внутри организации, которая может выделить деньги, решение всё равно будет принимать руководство. Потому что благотворительность — это не спонтанный порыв, а планируемая и согласованная деятельность.
"Я уверена, что были звонки. Звонили какие-то представители — не знаю точно кто, но явно из вышестоящих органов — и говорили: "Слушайте, у нас тут фонд открылся, почти с государственной идеологией. Надо помочь, надо подключиться". Я уверена, что всё делалось именно так. Потому что мы же знаем, как у нас бывает — бизнес часто заставляют участвовать в разных инициативах", — говорит она.
Однако самая главная проблема, на которую указывает Оразалинова: исполнительная власть на местах настолько самоустранилась от помощи в чрезвычайных ситуациях — будь то частные истории, паводки или пожары, что им как будто выгодно, чтобы появился супергерой и решил все проблемы.
"Такое ощущение, что государственные системы - они как будто признают, что они медленные, что они неэффективные, что у них нет системного подхода. И что какая-то девочка может взять и заменить всё государство и спасти весь мир. Для нас это тоже такой ужас, с которым мы давно боремся", — делится волонтёр.
На днях, как раз на фоне последних громких дел, была озвучена инициатива внести изменения в законы и дополнительно регулировать благотворительную деятельность. Аружан Саин, опытный благотворитель, в ответ на вопрос об этом призналась, что не видит в этом смысла:
"Несмотря на достаточно жёсткое антикоррупционное законодательство, коррупция всё равно существует. Несмотря на то что в сфере бизнеса и предпринимательства созданы условия, при которых мошенничество должно быть невозможным, оно есть. Я считаю, что деятельность НПО и благотворительных фондов уже достаточно зарегулирована на законодательном уровне. Ведь нельзя просто так открыть фонд — необходимо подать документы в Министерство юстиции, которое может одобрить или отказать. НПО подчиняются административному, налоговому и даже уголовному законодательству, неся ответственность за свою деятельность. Уже сейчас каждый фонд обязан публиковать отчётность, но, как мы видим, не все это делают.
По её мнению, можно вводить какие-то практичные инструменты, а не усиливать регуляцию:
"Можно усилить определённые механизмы — например, на уровне банков сделать так, чтобы доступ к соответствующему разделу в приложении, где пользователи жертвуют деньги различным фондам, был открыт только тем организациям, которые прошли определённую проверку. Для банков это не создаст большой нагрузки, но поможет защитить их клиентов от мошенников".
"Теперь мы сторонимся этих сборов как огня"
Семья Шахмаровых, которая упоминалась в самом начале материала, живет в городе Аксае Западно-Казахстанской области. Это им четыре года назад удалось собрать миллиард тенге на покупку самого дорогого в мире лекарства для своего ребёнка с диагнозом "спинальная мышечная атрофия (СМА)".
Они признаются, что не следили ни за делом Перизат Кайрат, ни за делом супругов из Астаны (которые тоже собрали миллиард и потратили на личные нужды). Шахмаровым не до этого.
"Жизнь ребёнка с диагнозом СМА — это постоянный уход, необходимость разбираться, как устроена эта болезнь, как поддерживать физическое и эмоциональное состояние ребёнка. Это наша реальность, — рассказывает отец Эмира, Талех Шахмаров. — Сыну нужны технические средства реабилитации: коляска, аппараты для ходьбы, корсет, ходунки. Всё это стоит денег. К сожалению, в Казахстане мы не нашли поддержку хорошего уровня, бесплатная помощь от государства по факту ужасного качества, поэтому приходится ездить в Россию. Финансово бывает непросто, но возвращаться к сбору денег мы даже не планируем, сторонимся этих сборов как огня".
Скриншот странички в соцсети, через которую Шахмаровы объявляли сбор
Он вспоминает, что во время сбора постоянно испытывал чувство стыда за то, что приходится просить деньги:
"Просить людей, ходить по компаниям, слышать тысячу отказов, смотреть в лица людей, которые пренебрежительно обходят тебя стороной, отнекиваются, отмахиваются. В Астане я стоял возле входа в огромную мечеть и протягивал людям листовки с фотографией своего сына и просьбой о помощи. Видел, как напротив стояла моя супруга, и каждый раз, когда люди выкидывали листовки в урну, у неё глаза на мокром месте были. Это было тяжело. Думаю, гордость есть у всех".
По его словам, каждый чек, каждый банковский перевод семья до сих пор бережно хранит в увесистой папке, чтобы в случае чего показать свои траты. Тем более все эти документы были у семьи под рукой во время сборов. Шахмаров говорит, что в то время его даже вызывали в налоговые органы и говорили, что впоследствии он должен будет отчитаться обо всех деньгах, которые получает. Налоговой проверки в итоге не случилось, но семья была уверена, что она будет.
"Мы старались быть максимально открытыми: публиковали финансовые отчёты в социальных сетях, показывали поступления и траты. Нас поддерживали волонтёры, приезжали блогеры и журналисты. Город небольшой — информация распространялась быстро. Некоторые волонтёры даже помогали на месте — с проверкой переводов, подсчётом наличных, оформлением отчётности. Публичность была максимальной", — делится Талех Шахмаров.
Он говорит, что в какой-то момент вокруг истории Эмира собралось огромное сообщество неравнодушных людей и, даже если кто-то сомневался в прозрачности сборов, ситуацию объясняла даже не семья Шахмаровых, а люди, которые им помогали.
Ребёнка поддерживали и крупные публичные личности, например Jan Khalib, который опубликовал информацию об Эмире у себя в соцсетях. Но, несмотря на это, сборы шли очень тяжело и добраться до миллиарда Шахмаровым удалось только благодаря одному меценату.
"Сбор удалось закрыть благодаря меценату, который пожелал остаться неизвестным. Сначала сотрудники одной компании активно нам помогали, а затем меценат объявил, что удвоит сумму, которую они соберут. Но даже этого оказалось недостаточно. Тогда он увеличил вклад и внёс остаток целиком — именно это и позволило нам завершить сбор", — рассказывает Шахмаров.
После того как сбор был закрыт, о чём семья сообщила публично, они раздали оставшиеся деньги другим семьям, которые нуждались в таком же лечении.
Но потом ещё долго находили фотографии Эмира, под которыми сборы вели другие, чужие люди…
"Наверное, все эти истории с воровством показывают, что проблема кроется не только в семьях, но и в самой системе. Нам было очень трудно найти организацию, которая бы действительно включилась и помогла. Поддержку оказывали только небольшие фонды, крупные к нам не шли. Мы обращались в известные организации: писали письма, отправляли документы, были готовы к любому формату взаимодействия — пусть даже на их условиях. Но в ответ — тишина. А когда люди остаются один на один со своей бедой, без поддержки, без чёткого механизма, без посредников — в такой среде и возникают такие злоупотребления", — говорит Шахмаров.
Справка: Перизат Кайрат — казахстанская общественная деятельница и предприниматель, известная как учредитель и глава благотворительного фонда, созданного в июне 2021 года. В ноябре 2024 года Перизат Кайрат задержали по обвинению в хищении более 1,5 миллиарда тенге, собранных для помощи пострадавшим от паводков. Следствие утверждало, что часть этих средств была потрачена на личные нужды, включая покупку элитной недвижимости, автомобилей и дорогие путешествия. Позже Агентство по финмониторингу сообщило о выявлении ещё одного эпизода. Кайрат заподозрили в хищении денег, собранных для оказания гуманитарной помощи жителям Палестины. Также сообщалось, что она могла привлекать друзей и родственников для обналичивания средств фонда, выплачивая им вознаграждения за услуги. Её мать, Гайни Алашбаева, также проходила обвиняемой по делу.
В марте 2025 года специализированный межрайонный экономический суд Астаны рассмотрел иск департамента юстиции о ликвидации общественного объединения Biz Birgemiz Qazaqstan 2030, руководителем которого являлась Перизат Кайрат. 25 июля суд вынес ей самой приговор в виде лишения свободы на срок 10 лет, её матери — 7 лет колонии.
Источник: https://tengrinews.kz/article/povliyaet-delo-perizat-kayrat-blagotvoritelnost-kazahstane-3068/